Любовное очарование

Аркадий легко взбежал по ступеням на третий этаж. Дом был сталинский, лестница добротная. Вспомнилось, как в шестом классе после смерти отца он взбирался по ней медленно и неохотно. Квартира словно опустела. Мать не работала, занималась сестренкой, возила её на фигурное катание, занятия английским языком, плавание. Отец при жизни занимался антиквариатом. Он был увлечен стариной, но всегда находил время для сына, гордился, что род его не угас. О жене и дочке заботился, исполнял все их капризы и желания. Аркадий вспомнил, как ему не хватало тогда отца, его утреннего приветствия, сдержанного похлопывания по плечу.

   Сегодня у Аркадия был день рождения. Тридцать один год это не шутка — четыре курса института, восемь лет жизни в Израиле, возвращение в Петербург, успешный бизнес, который здесь шел лучше, недавно купленная новая квартира. Тревожила его только Марианна, давняя студенческая любовь, переживая из-за которой, он бросил институт и уехал из страны.

   Аркадий нажал кнопку звонка и застыл в ожидании. Наконец, дверь отворилась. С порога Ираида Львовна поздравила сына и пошла на кухню, чтобы приготовить кофе. Сестры дома не было. Аркадий удобно расположился на кожаном диване. Марианна не выходила из головы. Влюбился он в неё как-то сразу, однажды сев рядом на практическом занятии по химии, она дала ему тетрадку, свою он в спешке забыл дома. Она словно почувствовала его неловкость — мало того, что опоздал, ещё и тетрадь забыл. Когда она, откинув длинную темную прядь волос, улыбнулась ему в конце занятия, Аркадий почувствовал, что сердце бьется чаще обычного и шея, а за ней и лицо, краснеют.

  Потом он сидел с ней рядом на политэкономии, тогда он коснулся коленом её ноги, и она не отодвинулась, а, наоборот, прижалась к нему. Он боялся дышать и искоса наблюдал за её движениями. Все четыре года он был рядом с ней. Как-то на вечере она сама его пригласила на танец, он от волнения и восторга начал дрожать всем телом мелкой дрожью, Марианна припала к нему грудью, а потом, рассмеялась и внезапно убежала. Он чувствовал, как она любит его, стеснительно прячет радостную улыбку, кокетливо охорашивается. Он знал, что они поженятся, и она, наконец, сможет выразить ему свои сильные чувства. Однако, той весной Марианна переменилась, стала нервной, пропускала занятия, слишком модно одевалась. Аркадию не нравились её короткие юбки и ярко накрашенные губы, но возлюбленная вызывала в нем невероятную, бушующую в груди страсть.

  Наверное, он что-то сделал не так, может быть, надо было успокоить её, когда почувствовал взвинченность. Он ведь понимал её, как никто другой.

   В июне, после сессии, Аркадий увидел на пальце у Марианны обручальное кольцо. Он не стал ничего спрашивать, пришел домой и пролежал без сна в оцепенении всю ночь. Произошедшее не укладывалось в голове, а сердцу было страшно и больно. Мир Аркадия словно пережил землетрясение. Оставаться в институте он не мог. Всё бросил и уехал в Израиль. Там у него были разные женщины, они заботились о нем и любили его – и маленькая Наталья, и высокая черноволосая Элла, и пухленькая, смешливая, но властная Кэт. Но душой его владела одна Марианна, она снилась ему, он ощущал её незримое присутствие днем и ночью. Аркадий беспокоился, не обижает ли её муж, не забыла ли она его. Он думал о ней. И вот, вернулся.

  Приехав, он направился к её дому и сидел на скамейке до вечера, пока не увидел её. Марианна не изменилась. Такая же стройная и длинноволосая. Она заметила его, вздрогнула и опустила глаза. Он не стал подходить, она шла с девочкой лет шести, наверное, с дочкой.

  Когда раздавались телефонные звонки, Аркадий знал внутренним чутьем, что это Марианна. Она звонила и молчала, а он ждал этих звонков, подбегал к аппарату. Он напрягал слух, из трубки доносилось прерывистое дыхание и что-то похожее на тихие всхлипывания. Аркадий знал, что она продолжает любить его и так же, как он мучается от того, что они не вместе. Эта любовь стала его наваждением, ни о чем другом думать Аркадий не мог. В толпе на улице каждая высокая темноволосая девушка чудилась ему Марианной.

   Вконец измученный, он решился поговорить с ней. Он снова дождался её возле дома. На этот раз Марианна была одна. Аркадий подошел и сказал, что видит её страдания, что страдает сам, что виноват перед ней, он должен был сделать ей предложение ещё тогда, в начале четвертого курса. Расширив глаза, девушка смотрела на него и пятилась назад. Не дослушав, Марианна повернулась и бросилась в парадную. Аркадий заметался в растерянности, решив, что Марианна обиделась и не хочет говорить с ним.

   Ираида Львовна внесла дымящийся с пенкой кофе. Торт нарезала ромбиками, разлила коньяк по бокалам. «Когда же ты женишься, Аркадий?» — спросила мать, когда они выпили за его здоровье. Он ничего не ответил. Однако, крепкий напиток сделал свое дело, Аркадий не выдержал и рассказал матери о своих чувствах к Марианне, переполнявших его. Он впервые за всё это время зарыдал, стараясь по-мужски сдержаться, но через минуту слёзы текли по его лицу как у потерянного ребенка.

   Ираида Львовна не ожидала услышать такое! Как! Её мальчик бросил учебу и уехал, а она не знала даже, почему он так сделал! Она слушала сына растерянно и не могла поверить, что её ребенок больше десяти лет в плену такой нелепой, на её взгляд, страсти. Она всегда считала его правильным и благополучным, а внезапный отъезд объяснила вполне понятным для мужчины желанием заняться бизнесом. Такой умный и такой беспомощный, её Аркаша! Как мог он выдумать этот любовный бред! «Что делать?» — мать была в замешательстве. Потом внезапная мысль осенила её:

  «Послушай, дорогой! Она ведь совершенно незрелая женщина! Так ведут себя второклассницы, нормальная женщина не будет дышать в трубку и обязательно найдет, что сказать. Ты сделал всё, что мог! Ты сделал ей предложение! А она убежала, как дурочка!»

   Аркадий слушал мать, наморщив лоб и подняв брови. Как ему самому в голову не пришла эта мысль! Марианна – незрелая женщина, в любовных делах она на уровне школьницы! Теперь Аркадию стало всё понятно. Он не знал, что так бывает. Аркадий внезапно сник и осунулся, он не предполагал этого. Вместо Марианны теперь была маленькая девочка! Что делать с ней, он не знал.

  «Я пойду домой», — Аркадий медленно встал из-за стола. Мать внимательно посмотрела на сына. Потом она что-то вспомнила: «Подожди, сейчас принесу коробку. Дед передал твоему отцу. Отец умер. Значит, теперь тебе».

   Ираида Львовна вынесла из своей комнаты картонную, ничем не примечательную длинную коробку и протянула сыну. Аркадий открыл её. Там лежал дедов кортик, полагавшийся на флоте офицеру».

   — Зачем мне?

   — Возьми. Больше некому. Сыну отдашь.

   — Какому ещё сыну, — подумал Аркадий, но, чтобы не обижать мать, ничего не сказал.

  Он опустил коробку с кортиком в подарочный пакет, где лежала купленная матерью яркая адидасовская футболка, и, попрощавшись с матерью, ушел.

   Ираида Львовна приложила ко лбу смоченное холодной водой полотенце и легла на диван.

  Аркадий шел в свою квартиру, хотелось спрятаться от всех. В голове гудело, привычных и бесконечных мыслей о Марианне не было. Он не знал, что дальше делать, и как жить. Немного поворочавшись в постели, Аркадий провалился в тяжёлый, полный кошмаров сон. Проснулся он в одиннадцатом часу. Мощная струя солнца била в окно. Трезвонил телефон. Это поставщик сообщал о товаре. Жизнь шла своим ходом. Аркадий подумал, что смысла теперь в этой жизни нет. Вместо Марианны есть школьница. Ему стало больно от этой мысли.

  Аркадий достал кортик, нажал на золоченую кнопочку, слегка потянул ножны, и блестящее остроконечное холодное оружие плавно вышло из футляра. На глади клинка зеркально маячило лицо Аркадия. Он держал кортик в руке, ощущая рельеф металла, чувствуя ладонью тяжесть оружия. Вспомнилось, как дед показал ему кортик. Тогда Аркадий сильно болел ангиной. Дед присел возле его постели и, желая отвлечь от болезни, наверное, переживая за внука, дал кортик ему в руки. Поддержать хотел. Аркадий бережно погладил рукоятку, провел указательным пальцем по лезвию, а потом, неожиданно для себя с благоговением поцеловал клинок. Отчаяние незаметно отступило.

   — Сыну надо изловчиться передать, — растерянно, не без приятности подумал Аркадий

   Клинок медленно и послушно вошел обратно в ножны.

  Прошло пять лет. Аркадий женился на хорошей девушке, растил трехлетнего сына. Много работал. Иногда, устав от дел, он ложился на диван и, укрывшись с головой пледом, представлял себе, что женат на Марианне. Всё бы было так же: они растили бы сына, Марианна жарила бы ему курочку на кухне, а в постели он бы обнимал её, прижимая к себе. Всё было бы так же, как у него в жизни сейчас, но немножко по-другому.