Гранат

Наташа жила теперь совсем по-другому. Ничего не ждала от жизни, радовалась тому, что есть. А была у неё инвалидность, квартира и старушка мама. Мама изредка приезжала к ней с другого конца города. Квартира у Наташи была хорошая. Артем, муж Наташи, ремонт сделал, окна новые поставил, сантехнику, кафель. Потом попросил развода. Детей хотел, женщину с ребенком встретил, да и своих растить надеялся.

  Очень любили они друг друга с Артемом, а потом заболела Наташа, воспаление сердца случилось. Беременность прервать пришлось, ждали они тогда ребеночка. Наташу еле спасли. Артем все деньги на лечение кинул, операцию на сердце сделали. Выжила. Зачем только, не знает. Детей нельзя иметь, врачи так сказали. Артем приходит иногда, навещает, советуется по разным вопросам. Счастлив он, семью свою любит, и Наташу любит, только по братски, как сестренку малую. Благодарен, что поняла, что отпустила, что добрая. Иногда девчонки с работы навещают. Наташа медсестрой в садике работала, а сейчас сама на беспомощного ребенка похожа. Маленькая ростом, светловолосая, а худенькая и до болезни была, да теперь ещё больше похудела. Мама говорит, что одни глаза остались. Шутит так мама, журит, чтобы кушала лучше. Глаза, правда, у неё большущие, серо-голубые, ресницы длинные, пушистые. Молчаливая Наташа по характеру, тихая, но упорная и серьезная, с чувством долга, как и положено тем, кто в медицине работает. Артем же, наоборот, был разговорчив и подвижен. Дополняли они друг друга. Но что об этом говорить… Уж пять лет прошло, как муженек её другую семью бережет.

  Вставала Наташа утром и, первым делом, к окну подходила, во двор смотрела – если солнышко радовалась, если дождик, тоже не печалилась, порой всё равно гулять выходила. Полюбила она гулять. Природа, словно родная ей стала – каждой веточке, лужам зеркальным, причудливым облакам дивилась.

  Вот и сейчас, решила Наташа на улицу выйти. Снежно и солнечно было одновременно. Залюбовалась она снежинками, что в проем меж домов в лучах яркого света летели. Остановилась и смотрела на красоту такую. Переливались, мерцали снежинки в своем полете, кружили, на землю падать не торопились. Как крохотные парашютисты с неба сыпались. Отойдешь в сторону на пару шагов, эффект чудный пропадает, не видно небесных посланцев крохотных, и солнце светит спокойно так, строго, по-зимнему. Прохожие быстро идут, по делам торопятся. Только Наташе торопиться не надо. Дома одна кошка пушистая, черная, с белой грудкой и длинными белыми усами ждет.

— Можно я Вас до дома провожу?- сказал рядом с Наташей приятный мужской голос. Наташа повернула голову и увидела мужчину с бородкой, в коротком пальто и высокой меховой шапке.

— Проводите, — просто ответила она. Незнакомца звали Геннадий. Держался он предупредительно и заботливо, словно каким-то чутьем уловил Наташино нездоровье. Проводив, напросился через два дня в гости, фруктов обещал принести, гранат и мандаринов, сказал, что гранаты ей особенно полезны будут.

  Через пару дней, и правда, пришел. Притащил ещё яблок красных, оранжевых ярких мандаринок и один крупный гранат, немножко не ровный, с гранями. Наташа подумала, что слово гранат от того такое, что граненый плод. О себе Геннадий сказал, что жил с женщиной пять лет, но она богатого нашла, потом назад захотела, а теперь уж он не хочет. Наташа держалась спокойно, чуть сдержанно. Это было в четверг. Уходя, Геннадий обещал снова навестить её в понедельник, пояснив, что в субботу работает, а в воскресенье мама Наташу обычно проведывала. Он долго надевал ботинки с толстыми подошвами. Наташа смотрела на эти ботинки, на макушку Геннадия, возившегося со шнурками. Ботинки были не большого размера, может з9-го или 40-го. Ближе стал Наташе этот мужчина, и ботинки вызвали у неё какое-то непонятное умиление. Уходя, поцеловал в губы, как Артем когда-то делал. Сейчас в щеку или в волосы целует, как маленькую.

— Красивая… — задумчиво сказал он, отводя глаза от устремленного на него взгляда Наташи, и ушел

   На душе у Наташи согрелось, надежда поселилась на отношения. Геннадий как-то естественно влился в её жизнь

   Через час после ухода Гены вышла Наташа в магазин хлеба купить. На перекрестке она увидела машину автоинспекции, удивилась, чего это машина посреди перекрестка стоит. Потом она заметила лежащий сверток возле машины. Это было завернутое в полиэтилен человеческое тело в темном пальто, из-под пленки были видны ноги в ботинках. Вероятно, в аварии погиб человек. Наташа пошла дальше, но в голову лезли разные тревожные мысли. Наташа боялась, это Гену сбила машина. Она не выдержала и позвонила ему. Ответа не было. Тогда она повернулась и быстро пошагала обратно к перекрестку, пересекла дорогу, благо машин не было видно, и, присев, отогнула пленку с лица погибшего. Из машины вышел инспектор и хотел сказать что-то, но Наташа опередила его: «Это не Гена! Это совсем другой человек!». Потом, выдохнув, торопливо добавила: «Извините! Я домой пойду!». Она забыла про магазин и про хлеб.

   Слава Богу! Геннадий жив! – эта мысль радовала Наташу. Почему она так встревожилась? Думать на эту тему не получилось. Может, предчувствие какое-то…

   Когда Гена в обещанный понедельник не пришел, Наташа почувствовала пустоту и ноющую боль в сердце.

   Она взяла со стола спелый гранат, принесенный Геной, и осторожно разрезала его. Темно-красный ручеек сока потек по её руке. Это было странно – Гена не появился, а гранат лежал себе на столе, как ни в чем не бывало. Гранат никуда не исчез. «Мне полезно», — вспомнила Наташа. Зерна на разломе были крупные, сочные и почему-то теплые. Она ела гранат и думала о том, что Гена, наверное, больше не придет.